— В наше время резко изменились отношения людей друг с другом, сейчас очень обострённо чувство собственности. То, что в советское время было естественным — квартира, стало вдруг сверхважным. Сейчас, чтобы в Москве получить квартиру, надо либо очень сильно разбогатеть, либо от родителей получить ее в наследство. А детей трое, и все примерно с одним уровнем достатка. И начинается проверка - кто кому уступит. И редко когда видишь, чтобы люди проявляли себя как подлинно благородные и настоящие по духу христиане, доходит буквально до ненависти друг ко другу, родственники становятся врагами. И ужасаешься - Боже мой, а ведь эти материальные отношения это не просто, это серьезное искушение, которое проходит человек. Макарий Великий говорил, что весь мир, от царя до нищего, проходит искушение в зависимости от меры привязанности к материальному миру. И никто не может избежать этих испытаний. Сатана трясет людей, как зерно, в решете земных дел, и смотрит - кто провалится. И здесь, в какой- то мере, и выковывается духовный лик человека. Правильно выстроенный человек на первое место все-таки ставит то, что более важно - отношения между людьми. А если родственники тоже христиане, то и духовные отношения. А зачем я буду враждовать? Да, лучше я получу меньше, но я буду жить с чистой совестью, я не хочу становиться врагом брату или сестре. Пусть какая-то часть моего имущества перейдет к нему, лишь бы только не начинать войну. Человек духовно настроенный будет рассуждать именно так, здесь и выявляется что-то настоящее, какое-то подлинно христианское отношение. Да, мне жалко имущества, но я как-нибудь проживу, Бог меня не оставит. Я уступлю, потому что у меня, например, двое детей, а у него трое. И хотя по правде доля должна быть равная на всех, но я уступлю, потому что брату тяжелей. А я, слава Богу, имею свой хлеб.
-То есть лучше в ущерб справедливости уступить ради мира?
- Нет, какая-то возможность уступить иногда есть, хотя мы и ужались при этом до предела, и отрываем кусок от себя, от полезных и важных дел. Но если дело накалилось до того, что люди готовы идти в суд, то ладно, Бог с ним, возьми.
Бог судья и Он видит все — на чьей стороне правда. Но мы пошли на это, уступили, пожалуйста. А если нет такой возможности, то как ты уступишь?
Но есть и другая сторона дела. Как раньше говорили - бедняку с богатым судиться невозможно. Вот ты бедный, а он какой-то там олигарх. Что ты будешь с ним судиться? - это бессмысленно. Это даже не малодушие, а какая-то простая логика здравого смысла. Эта логика нам подсказывает, что ты и в материальном плане больше проиграешь, если ввяжешься в эту историю.
Человеческие отношения сложно поставить в узкие рамки, наподобие бревна, на котором столкнулись два барана, чтобы нельзя было как-то разойтись. У апостолов есть такое правило - во второстепенном можете уступать. Назовем быт и материальные отношения второстепенными. Там овчинка не стоит выделки -больше эмоций выплеснете на борьбу. Надо уступить, сказать «брат, успокойся». Так иногда приходится по голове людей погладить, если видишь, что человек возбужденный и требует своего. Приходит человек эмоционально заряженный каким-то негативом, и хочет священнику что-то доказать. Но ты уже заранее это видишь и начинаешь его так сглаживать, обхаживать. Потом говоришь ему «дорогой, ну что ты такой обиженный, давай разберемся - что за конфликт»? Посмотришь, вроде у него и пыл сошел: «да, батюшка, ну, прости, ладно». И человек ушел довольный и успокоился. А ведь шел с кулаками и с войной, доказать хотел. Когда видишь таких - где-то уступишь. А где-то чувствуешь, что не имеешь права
уступать, потому что уступаешь не за себя лично, а за храм, за приход. За какие-то линии нельзя отступать, потому что иначе окажешься в глупом положении.
- А когда уступать нельзя, потому что это будет грехом?
— Древний подвижник авва Агафон вел святую жизнь. К нему пришли искусители и говорят — ты, Агафон, блудник. А он отвечает — да, я блудник, я каюсь. —Ты невоздержанный обжора! —Да, говорит Агафон, я действительно не строго пощусь, надо бы лучше поститься. А когда дошло дело до обвинений в ереси, то он говорит — нет, душе моей чужд это порок. Нельзя уступать в вопросах правильной веры и Бога. На охране этой области человек должен стоять очень строго, как страж.
У одного современного мыслителя, греческого митрополита, и у старца Паисия Святогорца, я читал, что мир духовный очень точен. То есть мысль как лучик, вот она идет правильно. Если только что-то примешалось к ней, мысль уже будет другого качества, она будет отражать что-то другое. Есть законы духовной жизни, которые тоже очень точны. Люди, которые начинают жить духовной жизнью, это понимают. Если я только допущу какое-то неправомыслие в отношении к Богу, Пресвятой Богородице или подвигу святого, я сразу получаю внутреннее свидетельство о том, что я здесь что-то нарушил, на душе что-то нехорошо. Начинаешь присматриваться -да, я допустил вольнодумие или свободное отношение к таким вещам, которые сами по себе сокровенны и мы можем к ним только приближаться. Но формировать их, стараться взять их, мы не можем.
Есть и другие вещи, в которых обычно нельзя уступать, которые затрагивают вопросы совести, чести, семьи, супругов, человеческого достоинства. Но тут тоже надо оговориться, что это нельзя доводить до дуэлей, как раньше было. Ты меня оскорбил, а я тебя на дуэль. За этой дуэлью стоит какое-то глубоко-глубоко недуховное отношение. Когда идет накал этой стороны до вопроса о жизни и смерти, то все аргументы надо откладывать в сторону. Пусть ты оскорбил меня, есть заповедь прощать и любить врагов. Да, это вопрос чести, но это честь может быть чисто мирская. Не хочу себя, свою тщеславную гордость потерять в глазах друзей, приятелей, общества, чтобы они не подумали, что человек оскорбил меня или мою жену, а я промолчал. А посмотришь, что за этим стоит - страшно становится. Это ведь убийство человека, убийство одного другим. И что после этого?
Так что мы понимаем, что здесь все эти недомыслия, все порывы личного надо отложить. По крайней мере, преодолеть их каким-то высшим судом правосудия Божия, чтобы не совершить самого страшного - убийства человека.
—А вот иду я с женой по улице, и какой-то хулиган ее оскорбил. Можно ли подойти и ударить хулигана по лицу?
-- Не обязательно драться, а подойти и сказать: «Твой поступок хамский и безобразный, почему ты себя так ведешь?» - надо обязательно. Я муж, я не могу остаться безучастным, потому что иначе жена меня не будет уважать и любить. Это нисколько не унижает достоинство христианина, когда идет агрессия, не драться, а спокойно и смело заявить о том, что человек поступает низко. Удержать его руку или злое слово, пригрозить полицией за оскорбление. Но бить - это нехорошо.
- Резюмируя. Когда я должен делать то, что считаю правильным я, а когда то, что считают правильным другие люди?
- Если попытать понять какой-то основной принцип, который можно применять во многих жизненных ситуациях, то это принцип «пойми другого человека». Войти в его положение и понять его, и понять его образ мышления и его идеи. Потому что чаще всего у нас спор возникает из-за того, что я не хочу понимать тебя или кого-то еще. Вот не хочу. У меня есть какой-то внутренний наработанный мировоззренческий или идейный результат моей работы и размышлений, и вот я не хочу от него отказываться. А самый лучший принцип, его положил еще святитель Василий Великий: мудр тот, кто учится у других людей всему. Ты не можешь разбираться во всем. Человек может не иметь, как ты, высшего образования, но он может знает какое-то одно дело, причем лучше тебя. Таких людей, которые у всех готовы поучиться хорошему, свт. Василий Великий уподоблял мудрой пчеле, которая летает везде, и с каждого цветка собирает то, что полезно. В этом преуспели многие мыслители древности.
Когда стараешься понять другого человека, входить в его мировоззренческий круг, круг идей, когда понимаешь, что человек сам по себе порядочен и честен, то пусть я не согласен с каким-то его мнением, но я все-таки воспринимаю как нечто положительное и самоценное. Это самый основной принцип. Если он есть, то всегда можно вопрос разрешить. Даже в Церкви всегда допускалось, что в основном у нас согласие, а в частностях какое-то отклонение мыслей допускалось, если человек не настаивал и не пытался возвести свое заблуждение в ранг общих принципов веры и благочестия. Разночтение в форме допускалось святыми отцами во все времена.
Самое главное - войти в положение и понять другого человека, принять его как нечто положительное, с каким-то своим ценным внутренним миром. И когда это совершается, то человек не делает каких-то капитальных нарушений в духовной или моральной сфере.
Спрашивал Кирилл Миловидов
